На протяжении XIX столетия отечественной истории большую религи­озно-нравственную миссию в жизни русского народа исполняло странтвие к тем местам, где много святынь и реликвий. В пределах Воронежской епархии центром обширного пилигримства являлся храм Благовещения Пресвятой Богородицы, в котором покоились честные мощи первого святителя воро­нежского Митрофана. Еще с 1820-х гг. (и даже раньше) этот храм сделался местом беспрерывного собрания благочестивых посетителей, привлеченных многочисленными известиями о чудесах и исцелениях, которые совершались у раки Святителя. Со временем торжественного открытия мощей в 1832 г. пу­тешествия сюда стали совершаться непрестанно и в великом числе. В первое время недавно учрежденный Митрофанов монастырь принимал ежегодно около 200 тысяч паломников со всех краев Российской империи. Ближе к концу XIX века прилив паломников несколько затих, но все равно годовая сложность богомольцев простиралась до 40 тысяч в год, и притом – людей разных званий и состояний (включая царственных особ) [8]. На основании сведений, взятых из мемуаров, справочной литературы, периодических изда­ний и архивных документов, попробуем проследить путь рядового паломни­ка от начальной точки маршрута до конечной, обращая свое внимание на все повседневные мелочи, сопутствующие этому странствию.

Благовещенский собор

Итак, наибольшее количество жителей Воронежской епархии свое бо­гомолье намечали на май, июнь и сентябрь; а также на памятные дни – пре­ставление Святителя (23 ноября по ст. ст.) и открытие мощей Митрофана (7 августа, с проведение крестного хода из Троицкого собора в Митрофа­новский монастырь). Часто свой приход богомольцы из больших слобод ста­рались подгадать к началу поста (Петрова или Великого), чтобы иметь воз­можность усердно поговеть и достойно приобщиться святых тайн в соборе [10].

Святитель Митрофан Воронежский и обретение его святых мощей

Главным поводом к дальнему странствию в г. Воронеж обычно слу­жило исполнение обета – добровольного обещания, даваемого Богу и его свя­тым по различным обстоятельствам (отмолить грехи, отблагодарить за исце­ление и т.д.). Все сколько-нибудь примечательные случаи уврачевания неду­гов по молитвенному обращению к св. Митрофану старательно фиксирова­лись в официальной части Воронежских епархиальных ведомостей. Вот один из типичных примеров: «У мещанки г. Новохоперска, вдовы Ольги Абрамо­вой, дочь Мария, одиннадцатилетнего возраста, была поражена глазной бо­лезнью, от которой страдала уже два года. При бедном своем существовании семья не имела средств прибегнуть к врачам за медицинскими пособиями. Мать только плакала, молилась Богу и дала обет сводить дочь к мощам свя­тителя Митрофана. И вот, когда при посещении Воронежа она с верою возло­жила болящую на большую мантию угодника, к всеобщему удивлению бого­мольцев и гробового монаха Паисия – чадо получило совершенное прозре­ние» [12]. Другой характерный случай чудесного исцеления находим в днев­никовых записях о. Вениамина (Федченкова): «Когда мне было около года, – пишет автор, – я заболел воспалением легких. Надежды на выздоровление не было. Тогда мама дала обет пешком поклониться мощам святителя Митрофа­на Воронежского. Я поправился. Мама обет свой исполнила» [1].

Погребение и перенесение мощей святителя Митрофана Воронежского. С картины неизвестного художника. 1830-1840-е гг

По заведенной традиции, богомольцы из дальних приходов добирались до Воронежа пешком, лишь трудные участки пути преодолевая на лошади. Многое изменилось с прокладкой железной дороги, которая изрезала губер­нию во всех направлениях, и практически не осталось такого прихода, кото­рый отстоял бы от ближайшей станции далее 40 верст. Однако в дни праздничных торжеств воспользоваться этим видом транспорта не всегда представлялось возможным. Уже накануне в поездах на Воронеж трудно было отыскать свободное место не только в третьем, но даже во втором и первом классе. «Рассказывают, что со станции Лиски не выдавали билетов, а допускали в вагоны столько, сколько там могло поместиться стоя» [2].

Митрофанов монастырь

Пешее путешествие в г. Воронеж могло растягиваться на много дней, так как паломники двигались неспешно – от ночлега до ночлега. По пути сле­дования у богомольцев были «свои» привалы – уродных и близких. а если не было возможности воспользоваться семейным радушием знакомых обыва­телей, приют находили в монастырских и частных богадельнях. В пав­ловском уезде таким перевалочным пунктом, являлось приписанное к Мит­рофановскому монастырю продворье (или в простонародье – «филиальный скиток») возле Белогорских пещер [7]. С 1890 г. между селами Старая и Но­вая Чигла (Бобровского уезда) функционировал странноприимный дом (ка­менный, крытый железом), который держали местные крестьяне Иван Рябов и Ефрем Наволокин. За счет названных благодетелей здесь отдыхали и столо­вались богомольцы из южных уездов губернии и Области Войска Донского, имеющие большую ревность к памяти воронежского Святителя. По статисти­ке Земского управления, этот приют регулярно посещало: с 1 апреля до 15 мая по 50-150 человек, а в остальное время года до 15 человек ежедневно [13].

Поклонение мощам святителя Митрофана Воронежского

Повышенный интерес жителей Воронежской епархии к мощам Святи­теля привел к тому, что и в самом Воронеже образовалась значительная от­расль промышленности, ориентированная исключительно на преходящее на­селение. По прибытии в город паломник сразу же сталкивался с целой корпо­рацией ямщиков, которые предлагали за умеренную плату (всего 15-20 коп. серебром) быстро доставить клиента прямо до площади у Митрофановского монастыря. Поэтому у гостя всегда был выбор – добираться до собора, преодолевая периодическую грязь (а в подгорной части города осенью-вес­ной так и вовсе непролазную), либо воспользоваться экипажем, надежным и красивым. Правда, в отличие от своих коллег из соседних городов, воронеж­ские извозчики не спешили переходить на крытые пролетки, из-за чего в мо­крую погоду по старинке угощали ездоков дождевыми зонтиками. Но зато у них вместо круглорессорных были пролетки на лежачих рессорах, и пассажи­ру уже не приходилось трястись по «варварским» воронежским мостовым.

Гостиница на площади перед Митрофановским монастырем и принадлежал купцам Шухминым

Не менее значительные выгоды городским сословиям приносила забота о размещении паломников, особенно в период празднования памяти святого патрона Воронежа. В эти дни город заметно оживлялся от стекавшихся с разных сторон богомольцев, а небольшая монастырская гостиница не могла вместить всех желающих. Первоклассные отели «У Воищева», «Франция» и «Берлин» были целиком рассчитаны на состоятельную публику или нерас­четливо сорящих деньгами путешественников, ибо комфорт и спокойствие там покупалось дорогой ценой (от 5 руб./сут.). По объему денежных оборо­тов им ненамного уступали соседи по Московской и Мещанской улицам, где за номера просили по одному рублю, а в конечном итоге вытрясали из карма­нов путника гораздо больше. «Мы платим рубль за ночлег, – возмущались паломники, – но на самом деле прибавьте к этому самовары, свечи, ваксу, щетки, подушку, и вы за четыре дня отдаете 6 руб. А попробуйте потребо­вать обед – ну, тогда раскошеливайтесь. При отъезде у вашего номера вы­страивается рота прислуги, некоторых из них вы и в глаза не видывали. Ока­зывается, один ставил для вас самовар, другой – посыльный принес булку, горничная в ваше отсутствие подмела комнату, а дворник изъявляет готов­ность вынести на извозчика ваши вещи» [11].

Паломнический медальон. Металл, масло. Овал 6x5 см

Пока в местной церковной печати только обсуждался проект постройки епархиальной гостиницы большой вместимости, те богомольцы, кому было не до «рублевых» номеров, останавливались, где придется: у сапожников, у портных, у мещан за монастырем, на расхожих и заезжих постоялых дворах (коих по подсчетам 1865 г. насчитывалось 66). В этих сомнительного досто­инства ночлежках паломники были обречены на заведомые лишения и стес­нения. «Какой, например, сон, если в той же комнате чуть не до утра стучит швейная машинка. Или покой, когда в комнате набито 15-20 человек, носится запах махорки, водки, и слухи ваши услаждают “крылатые словечки”» [11]. Поэтому не самым худшим вариантом было провести ночь в самом соборе, несмотря на все ту же духоту и невозможную тесноту.

Перчатка со святых мощей

В три часа по полудни в Митрофановском монастыре, как и во всех го­родских церквях, большой колокол начинал созывать верующих на заупокой­ную службу. В промежутке между малой вечерней и малым повечерием в мо­настырском соборе отправлялось торжественное молебствие празднуемому Святителю. Царскими вратами местный архиерей, как настоятель монастыря, в праздничных облачениях выходил к величественной раке Святителя, распо­ложенной недалеко от иконостаса с правой стороны. После шестой песни он сам читал акафист, а заключительные слова каждого кондака и икоса, – «ал­лилуия» и «радуйся Митрофане, великий и преславный Чудотворче» – за ним повторяла вся сослужащая ему монастырская братия. Наконец, вслед за ар­хиереем рядовые богомольцы получали возможность приложиться к кипа­рисовому гробу Святителя и помолиться перед чудотворной смоленской ико­ной Божьей Матери, помещенной в изголовье раки.

Шапочка

В шесть часов, после церковного благовеста на месте праздника начи­налось всенощное бдение. На монастырской колокольне и всей территории зажигали плошки, а сам собор озарялся светом от лампад и паникадил. Вну­три хоры, лестница к ним и даже окна оказывались заняты молящимися, поэтому множество пришлого народа вынужденно оставалось стоять на ули­це. На литию местный архиерей исходил в сопровождении всей монастыр­ской братии. По первой кафизме, он сам читал «о чудесех», коими Святитель прославился по своем преставлении, с присовокуплением к сему поучений, какие из них следуют. После величания, всех молящихся помазывали елеем, к которому ранее был прибавлен елей из лампад, горящих перед ракою свя­тителя. Затем богомольцы мирно расходились по своим «временным кварти­рам», а те, кому не досталось места в храмах обители, монастырским началь­ством рассылались по ближайших приходским церквям (Вознесенской, Пят­ницкой и др.) [5].

Прибытие Николая I для поклонения св. мощам

На следующий день уже за час до начала литургии (в 5-6 часов) собор вновь заполнялся богомольцами. Проведшие здесь ночь паломники теперь видели вокруг себя лишь море голов, перед которыми совершенно терялась небольшая группа священнослужителей, совершавших среди храма молебное пение. Несмотря на столь раннее время, проникнуть внутрь в седьмом часу практически не представлялось возможным. Вот как вспоминает о посеще­нии архиерейской службы будущий путешественник Семенов Тян-Шанский: «С трудом протеснили нас через народные толпы, с большим любопытством смотрели мы на серебряную гробницу святого, ее богатые покровы и с благо­говейным страхом на самые мощи» [9]. С особым внманием паломники вслу­шивались в чудное пение многочисленного хора, с особенной любознатель­ностью взирали на действия архиерея, который по случаю торжества при слу­жении употреблял посох Святителя (витой, медный с позолотой).

Медальоны

По окончании литургии, архиерей благословлял общую трапезу, кото­рую для странников предлагали под открытым небом на расставленных  сто­лах. Вся территория напротив южной стороны собора быстро заполнялась людьми (общей численностью до 1000 человек). В этой толпе легко можно было отличить настоящих странников, ведущих меж собой «духовные бесе­ды» и простых нищих, вымаливающих себе подаяние избытком жалобных слов. Отдельной группой держались прошаки из крестьян, собирающие в свои кружки малую лепту на строительство храма или другие церковные ну­жды. Периодически, застолье оглашалось внезапными выкриками многочис­ленных кликуш, о «подвигах» которых никто из собравшихся не мог дать удовлетворительного объяснения. Здесь же вокруг простосердечных при­шельцев – мужичков и баб, терлись воронежские «пустосвяты» и «старцы», отрастившие себе бороду и волосы, облекшиеся в черные власяницы и превратившиеся таким образом в отцов (имя рек). Присматриваясь к толпе богомольцев, они безошибочно находили тех простаков, с которых можно было получить ни за что, ни про что множество трудовых, но легко бросае­мых грошей. Но были тут и поистине назидательные странники – слепцы и калики, живо напоминающие о Святителе пением духовного стиха:

Ликуй, Воронеж, украшайся,
Святися град наш, процветай,
До облак славу возвещай!
Ты песни Богу воспевай!
там рака чудная стоит,
В ней свят в святых лежит,
Чудесмной силой одеян,
Христов святитель Митрофан! [4]

Колокольня Митрофановского монастыря

С этой тапезы многие богомольцы из благоговейных чувств брали хлеб к себе в дом, чтобы по возвращении разделить его между своими домочадца­ми. В находящихся при монастыре книжной лавке и лавке церковной утвари обученные грамоте паломники приобретали фотографические изображения монастыря, иконы св. Митрофана, акафист Святителю и его «Жизнеописа­ние…», составленное о. Димитрием (Самбикиным) [3]. Здесь же паломники запасались медальонами и кольцами от св. мощей, которые затем чествовали особым уважением. Ими благословляли родители детей в дорогу, на вступле­ние в брак, в службу или просто дарили как священный подарок, а также их носили в дополнение или вместо креста. Кроме того, многие богомольцы сами предварительно заготавливали небольшие вещи, а в соборе просили по­ложить их в раку для освещения. За небольшие пожервтования на храм всем просящим выдавались освященные вещи. Это могла быть полубархатная ша­почка (в виде скуфейки) с выбитым изображением Святителя и словами во­круг («Святителю Митрофане, моли Бога о нас»), перчаточка из такой же ма­терии и с таким же изображением или хлопчатая бумага и елей. Все эти вещи принято было хранить между домашними иконами с великим тщанием и упо­треблять для врачевания при различных недугах: шапочка полагалась на го­лову, перчаточка – на грудь, хлопчатая бумага влагалась в уши, а елеем пома­зывали больные части тела [6].

Таким образом, с запасом новых впечатлений богомольцы расходились по своим селениям.

Коровин В.Ю.

Литература:

1. Вениамин (Федченков), митрополит. Записки архиерея. – М.: Правило веры, 2002. – 1008 с.
2. Веселовский Г.М. Города Воронежской губернии, их история и современное со­стояние с кратким очерком всей Воронежской губернии / Г.М. Веселовский, Н.В. Воскре­сенский. – Воронеж: Изд. Веселовского Г. М., 1876. – 150 с.
3. Грот Я. Из поездки в Воронеж. Провинциальная печать // Вестник Европы. – 1870. – Кн. 11. – С. 141-159.
4. Духовные стихи Воронежского края / подг. Текстов и сост. Т.Ф. Пуховой, Т.В. Мануковской, А.А. Чернобаевой. – Воронеж: ИПЦ «Научная книга», 2011. - 283 с.
5. Никольский П.В. Описание юбилейного торжества // Воронежская старина: [Сборник]. – Воронеж: типо-лит. В.И. Исаева, 1902. – Вып. 4. – С. 5-20.
6. Никонов Ф. О благочестивых обычаях и религиозных учреждениях, существую­щих у жителей Воронежской Епархии / Ф. Никонов // Воронежский литературный сбор­ник. – 1861. – Вып. I. – С. 321-372.
7. Познанский Б. Воронежские хохлы (Из случайных заметок, воспоминаний и на­блюдений) // Киевская старина. – 1885. – Т. XI. – С. 613-632.
8. Поликарпов Н.И. Воронежский Благовещенский Митрофанов монастырь (быв­ший Благовещенский собор г. воронежа) // Воронежская старина. – 1905. – Вып. 5. – С. 3-56.
9. Семенов-Тян-Шанский П.П. Биографический очерк. Детство и юность / Семенов-Тян-Шанский П.П. // Русские мемуары. Избранные страницы, 1826-1856 гг. / сост. И.И. Подольской. – М.: Правда, 1990. – 733 с.
10. Скрябин М. О местных праздниках и крестных ходах в Воронежской губернии // Памятная книжка для жителей Воронежской губернии на 1856 г. / Под ред. Н.И. Второва. –  Воронеж: Тип. губерн. правления, 1856. – С. 76-93.
11. Устиновский Иоанн. Епархиальная гостиница // Воронежские епархиальные ве­домости. – 1909. – № 22. – С. 959-960.
12. Чудесное исцеление по молитвам к св. Митрофану // Воронежские епархиальные ведомости. – 1867. – № 15.

Архивные источники:

1.  ГАВО. – Ф. И-20, оп. 1, д. 2628, л. 1-25.