На вопросы телезрителей отвечает архимандрит Иларион (Кильганов), наместник Спасо-Преображенского Важеозерского мужского монастыря Петрозаводской и Карельской епархии. Передача из Санкт-Петербурга.

 

― Добрый вечер, дорогие телезрители. В эфире телеканала «Союз» программа «Беседы с батюшкой». Ведущий дьякон Михаил Кудрявцев. Сегодня у нас в гостях наместник Спасо-Преображенского Важеозерского мужского монастыря Петрозаводской и Карельской епархии, архимандрит Иларион (Кильганов).
Здравствуйте, батюшка.

― Здравствуйте.

― Прошу Вас благословить наших телезрителей.

― Благословение Господне на всех нас, слушателях. Приветствую вас с Днем равноапостольной Нины, Днем прорыва блокады ― полным освобождением града Петра. Этот день напоминает нам о том, что в этом мире всё созидается молитвой: сохраняются грады, страны, идет помощь от наших святых, живших до нас. Всё в этом мире действует молитвой святых и нас живущих.

― Спаси Господи, батюшка. 
Дорогие друзья, наша сегодняшняя тема ― «Молитва: всё, что ей помогает и всё, что ей препятствует». 
Батюшка, для того, чтобы нашим телезрителям было понятнее, расскажите о своем духовном пути. 

― Духовный путь начинается тогда, когда человек начинает думать над тем, зачем я живу, зачем всё происходит в окружающем мире, начинает искать смысл жизни. 
Я выходил из обыкновенной семьи. Отец рано скончался. Мать была человеком простым, имела глубокую веру, но ничего не рассказывала, не навязывала. До двадцати лет у меня был постепенный духовный поиск смысла, значения жизни. Этот поиск происходил через искусство, литературу, философию, но всё это не наполняло душу, не давало ответов. Постепенно Господь через покаяние, молитву привел меня к Себе.

― Батюшка, основным «училищем» молитвы являются монастыри, из них мы постигаем основы молитвы. Как Вы попали в Выжеозерскую обитель? Расскажите поподробнее о ней.

― Выжеозерская обитель ― это мое духовное гнездо. Приблизительно за десятилетие до рукоположения Господь свел меня с будущим Патриархом Алексием, мы имели тесную духовную связь, встречались. В 1988 году, в тысячелетие Крещения Руси, во время «перестройки», Господь дал мне возможность через рукоположение войти в Церковь, в клир. Покойный Святейший Патриарх Алексий послал меня в самый дальний приход Карелии, в город Сегежа, который был местом заключения, духовных и физических мучений. Здесь я начинал свое служение. У меня было давно тайное желание на принятие монашества, но когда я обращался к Патриарху, он просил подождать, потерпеть. Спустя семь лет, в 1995 году по необходимости Патриарх благословил меня перейти в качестве духовника в Выжеозерский Спасо-Преображенский монастырь. Скоро будет двадцать лет как я там. Сейчас я в этом монастыре в качестве наместника. 

Сегодня желающие поступить в монастырь стремятся к уединению: считается, что внешняя тишина ввиду удаленности монастыря помогает настроиться на молитву, на внутреннюю тишину, это правильно, но это не является главным. Монастырь подразумевает уход от мира, но нужно помнить, что мир находится в нас самих. Обитель ― это духовное гнездо, она старается окормить человека, согреть его братской любовью, оградить от внешнего мира. Когда монах принимает постриг, то дает обеты о безбрачии, послушании, нестяжании, он отрекается от всех своих родных. Если человек, живя в монастыре,  будет стремиться приобрести любовь к Богу, тогда Господь ему поможет, и он не будет бояться внешнего: телевидения, интернета и прочей современной электронной атрибутики. А если человек сам себе мешает в молитве, то ни один монастырь, никакое уединение ему не помогут, потому что все страсти живут внутри человека. Поэтому нужно помнить, что стяжание молитвы происходит не от внешних условий, а в самом человеке, в ходе борьбы с тем, что препятствует молитве. 

― Батюшка, насколько Ваша обитель удалена от населенных пунктов и много ли отвлекающих факторов, например, таких, как паломники?
 

― В современном мире уже нет абсолютно «идеальной» пустыни.

Я немножко уклонюсь в историю. Наш монастырь, которому уже почти пятьсот лет, раньше назывался Задне-Никифоровская Выжеозерская пустынь. На северо-западе это была одна из самых дальних обителей, она очень удалена от Петербурга и находится приблизительно в 60 километрах от города Олонца, на полпути в Суру, родину батюшки Иоанна Кронштадтского, который любил останавливаться в обители.  Пустынь основал преподобный Геннадий, ученик преподобного Александра Свирского, его сомолитвенник. В обители также подвизался ученик Игнатия Брянчанинова, старец Исайя.
Сегодня, несмотря на удаленность нашей обители, ― она находится приблизительно в сорока километрах от ближайшего селения ― у нас есть электричество, приезжают паломники. С удаленностью монастыря связаны и некоторые затруднения в обеспечении. Но убеждаюсь, что монастырь спасается молитвой, соблюдением Устава и правды жизни.

― Батюшка, какова, по Вашему мнению, суть молитвы?

― Я расскажу одну полупритчу-полурассказ. Шел по пустыне подвижник и молился, и вдруг погнался за ним медведь, он начал молиться горячее. Подвижник залез на дерево ― медведь за ним, он еще горячее стал молиться. Чем выше лез, тем горячее молился. Вдруг ветка дерева обломалась, он упал, ушибся, но убежал. И так научился молиться беспрерывно. В этом рассказе есть глубокие духовные корни: мы начинаем по-настоящему молиться тогда, когда к нам подступают страсти, случаются горе, скорби, болезни, какие-то внешние препятствия. Другим путем научиться молитве мы не можем. Сразу не может родиться молитва от любви к Богу, такая молитва приобретается постепенно.  Сначала мы хотим спасти себя от врага внешнего,  потом в этих условиях молитва становится непрерывной. Мы сохраняемся, защищаемся молитвой, а если забываем о ней, то становимся бессильными, обнаженными перед врагом. 

Наша обитель не выжила бы без молитвы, потому что, не имея особых благодетелей, мы не смогли бы накормить, обуть, одеть братию. Непрестанно молясь, Господь питает нас. 
Молитва ― это стержень всего, это разговор живого человека с живым Богом, Который любит нас. Когда мы не молимся, Он «сокрушается» о нас. Как человеку невозможно жить без воздуха, так и душа задыхается без молитвы, все больше погружается в собственные страсти. 

― Батюшка, какая связь между молитвой за богослужением и индивидуальной молитвой, монаха и мирянина?

― В обители одни братья сильнее, другие слабее, третьи совсем немощные. Братская молитва друг о друге подает силу более слабым и в то же время укрепляет сильных. По силе молитвы Господь подает просимое. Те, кто стремится жить уединенно, не сразу получают благословение на это, потому что возникает масса препятствий от врага. В уединении обостряются все страсти в человеке. Поэтому сначала монах живет в обители, где братская молитва покрывает несовершенства, укрепляет, и только через многие годы, когда появляется сила противостоять врагу, может начать жить уединенно. 

― Батюшка, в индивидуальной молитве обязательно ли молиться только по молитвослову на славянском языке или можно обращаться к Богу своими словами по-русски?

― Молитва ― это творчество, живое общение души человека с Богом. Читая молитвы преподобных, блаженных мы пытаемся подражать им, обучаемся грамоте духовной. За это учение Господь потом подает нам собственную молитву. 

― Батюшка, не всегда получается молиться с горящим сердцем.

― Да, это очень трудно.

― Как быть в эти моменты и можно ли просто читать молитвы?

― Конечно. Молитва ― это труд всей жизни и великие подвижники обучались ей десятилетиями. Есть масса препятствий, обстояний во внешней жизни, которые проявляются, когда человек начинает молиться, даже близкие становятся на пути. Прежде чем возмочь отразить свет, который изливает на нас Господь, мы должны притереться друг ко другу, как камушки, обтесаться, избавиться от духовных «зазубрин».

― Батюшка, какие из страстей Вы считаете самыми страшными в наше время?

― Как было, так и есть: самая главная, доминирующая страсть ― это гордость. Она выражается в том, что «я могу прожить без молитвы, без духовного общения с Богом». Живя без молитвы, мы повторяем путь Адама, который нарушил послушание.

Молитва ― это дыхание души, это наше общение с Богом во время и падений и радости. Как только мы забываем о молитве, тут же на нас обрушиваются  наша плоть, страсти.

― Батюшка, мы живем в эпоху потребления, поэтому расскажите о страсти любостяжания, как с ней бороться? 

― Слово «любостяжание» ― значит, что человеку любо стяжание, и само по себе является хорошим словом, потому что стяжать можно и добродетели, например, молитву. Но в нашем понятии оно означает стяжание внешнего мира, желание получать всё больше и больше. Христианин во главу угла своей жизни должен ставить стяжание не внешнего мира, а мира души. Чем больше человек подвержен страсти любостяжания, тем более он становится плотским и, в конце концов, превращается в какого-то робота. Плоть и желания становятся идолом такого человека. Принцип любостяжания ― наполнять тело, а не душу, и мир предоставляет множество возможностей для этого, умножая их в геометрической прогрессии. В основе любостяжания лежит желание иметь Царство Божие на земле, чего никогда не было и быть не может. Этой страсти очень подвержена западная цивилизация. Молитва рождается, когда человек теряет, а когда у него всё есть, то он считает, что в молитве нет необходимости. 

― Спасибо, батюшка. Иногда миряне-неофиты в своей семье устраивают «монастырь», из-за чего часто происходят ссоры и нестроения. Как Вы к этому относитесь?

― Иногда это свойственно современному браку. Есть сотни примеров, когда лица мужского и женского пола хотят жить по Евангелию, ― это прекрасно. Смысл этой жизни ― стяжание любви. Форма, внешнее исполнение не так важны, как настоящий духовный опыт, опыт молитвы, понимание, что жизнь без Бога невозможна. Неофитство рождается из благих побуждений, но кончается печально, потому что человек считает, что он уже полусвят, а родные и близкие его не понимают. Нам известно, что, когда Господь пришел, немногие ответили Ему взаимной любовью, лишь единицы. Христианин проверяется, в том числе, терпением и несением скорбей от своих близких. Неофитство, проявляющееся горячностью, ― это хорошее чувство, если человек сам исполняет то, что требует от своих родных. Если слово идет от ума, от какого-то культурного багажа, и человек не исполняет его, то такое слово недейственно.     

― Спасибо, батюшка. Во время молитвы, особенно общественной в храме, нас часто кто-то раздражает, мешает ― мы гневаемся. Как с этим быть?

― Как камни на берегу моря от постоянного прибоя волн и трения друг о друга сглаживаются и  начинают блестеть, так и люди настолько могут отразить в себе Бога, насколько молятся и скорбят о своем брате. Господь призывает нас к Себе «неограненными», полными страстей, через друзей, духовника, соседей, родителей. Как говорил Достоевский, легко «любить» весь мир, а соседа, который кашляет за стенкой, ― трудно.

― Спаси Господи, батюшка. Какие добродетели помогают стяжанию молитвы и как их развивать?

― Добродетели идут по нарастающей. Первая ступень к добродетели рождается от нелюбви к миру и понятия, что без Бога мы не можем стяжать ничего доброго. Добродетель подразумевает стяжание добра. Чтобы стяжать благо, нужно отречься от мира. Любовь к внешнему миру заполняет нас настолько, что не о чем просить Бога. На сытое брюхо молитва идет очень туго. Молитва есть замещение страстей добродетелями. 

― Батюшка, бывает, что люди регулярно ходят в храм, исповедуются, причащаются, а стяжать добродетели не могут.

― Мы не можем это оценивать. Нам нужно оценивать только свое падение, а если увидим свой рост, то больше упадем. Добродетели ― Божий дар, который дается за покаяние, за наши труды. Человеку невозможно жить без покаянной молитвы, иначе его ждет скорое падение. Многолетнее пребывание в храме ― это внешнее, а важно настоящее покаяние. Каждый день мы падаем, принимая помыслы, веря сновидениям, даже не замечая этого. Когда человек видит собственную немощь, то  у него нет желания кого-то оценивать, ему никто не мешает, он лишь плачет внутренними слезами о самом себе.

― Спасибо, батюшка. Часто светские люди упрекают христиан, утверждая, что христианство ― религия слабых, потому что ее идеалом является смирение. Как Вы считаете, смирение ― это удел слабых?

― Смотря перед чем смирение. Смирение ― это состояние души пред Богом. Проще всего, когда обидели, ответить, но, стяжая смирение, мы подражаем Самому Христу, Всемогущему Творцу всей вселенной. Только смирением побеждается зло.  

Приведу в пример историю про подвижника, который пришел в свою келью из пустыни и увидел, что на его постели лежит бес. Он не стал кричать, топать ногами, извергать хулу на него, а спокойно лег под лавочку, и бес тут же пулей вылетел от него. Смирение побеждает главного врага, источник зла. Смирение ― это удел не слабых и глупых, а тех, кто подражает Христу, кто понимает, откуда происходит источник зла. Бесовскую силу не одолеешь ни мечом, ни ядерным оружием, ни заклинаниями, но только смирением, потому что они его не могут вынести. Внешняя сила без смирения недейственна. 
На поле военных сражений нельзя ругаться, поносить врага, но необходимо с трепетом и любовью относиться к поверженному врагу. Это свойственно русской армии.

― Батюшка, у нас есть еще одно оружие в борьбе с врагом ― это церковные таинства. 

― Само собой.

― Каким образом взращивать молитву при помощи таинств?

― Господь, когда уходил от нас, возносился плотью на Небо, дал нам дар Святого Духа, Которым всё в этом мире сотворяется и Который управляет через таинства церковные. От них мы питаемся, они ― наши сила и оружие. Средства, которые мы получаем в Церкви, в таинствах, укрепляют нас. В таинстве Исповеди Господь омывает нас от грехов, и мы подходим к таинству Евхаристии умытыми, очищенными; принимает нас в таинстве Крещения, Брака, когда принимаем священный сан ― Он нас питает.

― Спасибо, батюшка. Каким образом сохранить молитву во время сплошных седмиц? Для многих сплошные седмицы ― это пора праздников. 

― Слово праздник у многих ассоциируется с «ешь до пуза». Праздник ― это радость. Радость рождается от понимания того, что Господь принимал нас с нашими слезами, борениями. Праздник ― плод дара Божия нам за наши труды. Если мы не затрачиваем трудов, то и праздник не ощущаем. За временное воздержание Господь дарует нам благодать. 

― Спаси Господи, батюшка.

― Спаси Господи. 

― Прошу благословить наших зрителей на прощание и что-нибудь пожелать на грядущий пост. 

― Господи, дай мне зрети мои прегрешения и самое главное ― не осуждать брата моего. Аминь.

― Спаси Господи.
Дорогие друзья, я напомню, что с нами сегодня был наместник Спасо-Преображенского Важеозерского мужского монастыря Петрозаводской и Карельской епархии, архимандрит Иларион (Кильганов). Ведущий дьякон Михаил Кудрявцев. Всего вам доброго, до новых встреч.

Ведущий: Михаил Кудрявцев
Расшифровка: Вероника Можарова